На улице накрапывал мелкий, дробный дождик. Я, шаркая истёртыми туфлями, брёл по чёрным улицам. Из кармана достал пачку дорогих сигарет. Осталось две. Попытался выудить одну, с удивлением обнаружил, что сильно трясутся руки, Вытаскивая, нечаянно оторвал фильтр.
— Твою-то, блин.
С большим усердием вытянул вторую, и, достав зажигалку, закурил. Посмотрел в лужу и увидел небритое, с кривым носом и синяками под глазами, вытянутое лицо идиота с нахлобученной криво шляпой. У идиота к тому же был чёрный пиджак. И смятая ирландка с чёрным галстуком. Штаны были поглажены, естественно, не по стрелкам, а потому мерзко двоились. Лицо было испещрено маленькими морщинками, которые давали понять, что, «своё уже отвоевали». Я ухмыльнулся ухмылкой, разрубающей почти всё лицо до ушей. Вздохнул и отправился к себе домой. Брёл, спотыкаясь и рассматривая девятиэтажные дома, люди в них отдыхали, смотрели телевизор, выпивали, рис, уныло, ели конечно без масла, потому что масло положить было лень, либо просто не хотелось, или хотелось, но масла не было. Квартал был тёмным и не освещённым. Светил здесь ярко лишь один рекламный щит. На нём было написано:
Если кинули друзья,
А без выпивки нельзя,
Помяни своих друзей
Купи скорей «Богатырей»
Звучало постно и не оригинально, но реклама водки оригинальной и не должна быть, верно? Главное чтобы людей привлекало. И привлекает ведь. Я достал ключи и вошёл в подъезд
Глава 2. Как было.
Дождик усилился и превратился в сильный ливень. Мне не спалось, я ворочался лежа на грязной простыни и пытался заставить свои мозги отключиться хоть на какое-то время, но они не хотели. Я повернулся на спину и посмотрел на потолок: серый, весь в трещинах и паутине. Он был такой старый и такой грязный этот потолок, дом же выглядел чистым, блестящим и новеньким, очевидно предпочитая скрывать своё гнилое сердце внутри, отравляя ядом мозги квартирантов. Заброшенный дом и все квартиранты поселились в нём «не надолго», и все как один с мукой наблюдают как это «не надолго» медленно превращается в «навсегда».
Горло пересохло, и я встал, чтобы выпить воды. Прошёл через зал, в темноте, и щёлкнул выключателем, входя в кухню. Ничего. Свет не загорелся. Я щёлкнул ещё пять раз, тот же результат. Прошёл в гостиную. Включил там. Тот же результат. Выглянув в окно, я обнаружил, что столб упал, а электропроводка обрушена. Значит, был буран, впрочем, он до сих пор не кончился. Я пошёл в прихожею и взял восемь свеч. Расставил по всей квартире, зажёг. Взял газету и решил посмотреть сводку о погоде. Быстро пробегал страницы глазами. Реклама водки. Реклама прокладок. Реклама кетчупа. Реклама керамической плитки от Хрен-выговоришь-кого. Реклама памперсов. Реклама многоразмерных светящихся в темноте презервативов. Я мог бы продолжать до бесконечности, но маленькая сводка о погоде находилась именно под этой рекламой. Она называлась: «Погода – на отлично», и жизнерадостно вещала, что:
«Погода будет просто отличная — радостно сообщает нам росгидромецентр – она будет просто замечательной, а если вы хоть чуть-чуть усомнились в том, что погода будет хорошей, значит, вы в корне ошибаетесь, потому что погода будет просто шикарной. Отсутствие осадков, солнечно, маленькая влажность – разве это не замечательно, мало того это не только замечательно, это просто здорово, не так ли?»
Я ещё раз глянул в окно и усмехнулся — росгидромецентр что-то лажает. Я решил умыться холодной водой, и пошёл в ванную, спотыкаясь.
Кран открылся, с душераздирающим скрипом, и из него посыпалась ржавчина. Затем полилась вода. Я набрал ей в ладони и окунулся в неё лицом. Я не ощутил, как это принято сейчас говорить в узком кругу пафосных писателей и философов, приятного прикосновения живой воды, вовсе нет, более того извилины прошибло холодом так, что они на некоторое время потеряли способность «шевелится».
Я посмотрел на себя в зеркало, и моё мокрое лицо сказало:
— Да ты просто отвратителен Илий, завязывай с алкоголем.
Я вышел прочь из комнаты, и снова побрёл к своей постели.
— А про воду ты не забыл
Точно! Кран! Я выключил воду, и опять пошёл к кровати.
— Свечи! Хочешь спалить свою квартиру? Потуши их, если собрался спать, кретин.
Какой я сегодня догадливый и умный.
— Умница, а теперь можешь ложиться спать, но давай поспорим, что ты не доживёшь до завтрашнего утра.
Я сел на кровати, оглянулся, чёрт, похоже надо завязывать с выпивкой, и… кто говорит?
— Я говорю. Я, Второе Я! Понял ты меня?
— Ты Второе Я? Похоже, я сошёл с ума.
— Расслабься, я чужое Второе Я!
О господи! Ну, вот и всё – приплыл, значит так — спать, спать, спать. Завтра пойду к психиатру.
— Чертовски смешно, я же сказал тебе, что до завтрашнего утра ты не доживёшь. Хотя ты можешь попытаться, но вряд ли у тебя получится.
Я встал с кровати и уставился в стенку.
— Ты кто?
— Я уже говорил.
— Да, помню, но как ты сюда попал?
Меня купил на аукционе Вторых Я, один физик-ядерщик, всего за двести рублей. Меня! Самое великое, духовное, гениальное создание…
— Ну и самомнение у тебя…
— Не перебивай. Он был чертовски милым и обаятельным психом, но… слишком зациклен на себе. Всё время командовал и заставлял меня работать на него. Ха… старый болван, когда он наигрался в свои опасные игрушки и заснул, я задушил его…
— Прости, но разве человека может задушить ничто?
— Как грубо! Я задушил его мысли. Без мыслей мозг не может существовать. Ваши извилины вертятся, крутятся: как больше заработать, как поменьше отдавать, как больше получить, как быстрее отвертеться. Без мыслей вы, и без того жалкие, становитесь вообще никем.
— Погоди, а где этот аукцион Вторых Я?
— Недалеко отсюда, но ты туда никогда попасть не сможешь.
— Ээээ?
— Сейчас я процитирую – «вход-только-для-сумасшедших», ага?
— И как? Там есть люди? Кто продаёт свои Вторые Я?
— Сейчас смоделируем ситуацию, представь: Ты сидишь в центре огромного, круглого зала, в котором нет стульев, и столов тоже нет, там есть ты, и парочка таких же… ну и аукционер, конечно… тебя от них отделяет тонкая перегородка из чёрного стекла, но ты все прекрасно видишь, но ты ничего не понимаешь, ты вообще думаешь что пришёл в музей восковых фигур, посмотреть на восковых людишек. Вдруг тебя вызывает аукционер, и грозным голосом сообщает тебе, что тебе придётся продать своё Второе Я, за неуплату долгов сообществу идиотов. Но ты объясняешь, что не хочешь его продавать и, что вы как раз начали с ним ладить, но уже поздно.… Твоё Второе Я уже у другого психа. Понимаешь?
— Но как они их разделяют? И вообще у меня нет Второго Я, ну уж точно я бы его не продал бы!
— Ты с ним един, поэтому ты и не псих, а уж, поэтому ты никогда не попал бы на аукцион.
-А это больно?
— Ну боль даже приятна, правда, только тогда когда длится короткое время. А уж когда боль длится короткое время, и мы можем её терпеть, мы все герои. Но, что мы это всё обо мне, да обо мне. Ты сам то что?
— Что я? Я вот ушёл с…
-… Работы, я знаю, а ещё я знаю, что хочешь найти девушку, завести семью и жить с ней долго и счастливо, хочешь чтобы у тебя был голубоглазый мальчик и смешная девочка, хочешь построить карьеру актёра, а потому говорю тебе: ты чёртов кретин! Что ты в самом деле хочешь сделать?
— Хочу написать книгу, и доказать этой книгой что все люди дерьмо. Как идея?
— Отлично, а хочешь, я тебе помогу?
— Круто, а как?
— Ну… Теперь ты сможешь попасть на аукцион…

Глава 3 Что было потом.
Детектив стоял и смотрел на стену. На ней было написано:

НЕВЕРОЯТНЫЕ И ТАИНСТВЕННЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ДОКТОРА МАГНАТУСА!
А ниже, более мелким шрифтом:
Глава 1. Смерть сумасшедшего актёра!
Под надписью, прислонившись к стене, лежал, с перекошенной улыбкой на всё лицо, вскрывший себе вены на обеих руках неизвестный человек.
Взгляд его был направлен в никуда.
Он был совершенно ничем не примечателен.